Как-то при мне зашел разговор про порнографию, и одна из участвовавших в нем девушек со смехом рассказала, как благотворительный фонд, помогающий больным детям, отказался принять довольно крупное пожертвование от порнопортала. Ей подобное отношение казалось глупостью: мол, зачем демонизировать фильмы для взрослых настолько?
В конце концов, это же не наркотики или оружие, а всего лишь кино, которое никому не приносит вреда. Создатели получили свою зарплату, потребители — удовольствие, да и вообще нет ничего более естественного, чем секс. Не пора ли отказаться от устаревших табу и признать порноиндустрию и ее продукцию как нормальную часть жизни современного общества?
Думаю, подобное отношение к порнографии — это средняя температура по больнице. Да, конечно, порно — это не образовательные фильмы от National Geographic, и не стоит признаваться, что являешься фанатом, но ничего плохого в просмотре нет — все так делают. Иногда это даже полезно: «Посмотрите порно!» — один из самых распространённых советов, который дают сексологи людям, жалующимся на то, что после многих лет брака интимная жизнь утратила яркость.
Нет ничего более ошибочного, чем уверенность в том, что порнография безвредна. Мнение, что это невинная забава, скрашивающая одиночество мужчины в «активном поиске», должно уйти в прошлое — как, например, убеждение спортсменов начала XX века, что курение — это отличный способ очистки легких и увеличения их дыхательной мощности. Но давайте по порядку.
Порнография — это не свободный выбор
Ещё ни одна порноактриса не сказала в интервью: «Знаете, я была востребованным корпоративным юристом и зарабатывала двести тысяч долларов в год, но потом решила, что мое призвание — радовать людей». Или: «Я выросла в хорошей обеспеченной семье и могу вообще не работать, но порнография — это мой способ выразить себя». Всякий раз, когда вы видите женщину в порнофильме, можете быть уверены: в самом лучшем случае она снимается в нём, потому что ей нужны деньги. Не те деньги, на которые покупают шубы и бриллианты, а те, которые отдают за аренду квартиры, учебу в институте или операцию ребёнка.
И деньги — это в самом лучшем случае. Как и при вовлечении в проституцию, женщин принуждают сниматься в порнофильмах при помощи угроз, обмана или насилия. Им обещают нормальную работу — но после приезда в другую страну выясняется, что речь идет о порнографии. Некоторых продают собственные родители: писательница Джювел Барака рассказывает, что в 11 лет ею начал торговать отец, а когда она стала «слишком стара» для проституции, ее «повысили» до порноактрисы. В 2011 году двух мужчин в США признали виновными в том, что они, выдавая себя за фотографов, накачивали наркотиками пришедших на съёмки женщин, насиловали их, снимали это на видео и потом продавали его. В том же году в Миссури были осуждены люди, которые вовлекли в порнографию девушку с интеллектуальными нарушениями, — согласие она дала после продолжительных пыток.
В порнографии нет благополучных здравомыслящих женщин, делающих свободный выбор. В неё попадают вчерашние школьницы из бедных семей, не имеющие поддержки, которых легко обмануть, обещая им богатство и популярность.
Съемки в порнографии — это ад
Несколько лет назад один из мужских журналов публиковал репортаж с дня рождения какой-то крупной порностудии: стройные, загорелые и белозубые актёры водили журналистов по помещениям, рассказывали, какая весёлая и интересная у них работа, клялись, что их всё устраивает, показывали регулярно обновляемые справки об отсутствии ЗППП. Несложно было поверить, что на съёмках действительно ничего не происходит против воли их участников. Но это не так.
Доктор Гейл Дайнс, написавшая книги «Порнлэнд: как порнография оккупировала нашу сексуальность» и «Порнография: производство и потребление неравенства», рассказывает, что при первой съёмке режиссеры специально нарушают одно из правил контракта с «новенькой» — это необходимо, чтобы сломать ее. Дайнс перечисляет, что может произойти с женщинами, снимающимися в порно: изнасилование, анальное изнасилование, вагинальные или анальные разрывы, выпадение прямой кишки, выкидыши в случае беременности, повреждения имплантов в груди, развитие посттравматического стрессового расстройства, половые инфекции, многие из которых могут быть устойчивы к антибиотикам… Это, как вы догадываетесь, неполный список. Например, одной из девушек во время съёмок засунули кляп в рот и зашили губы.
Вот несколько цитат из интервью порноактрис:
«Перед съёмкой они сказали (с гордостью сказали), что у них большинство девочек начинают плакать на съёмках, потому что им слишком больно… Я не могла дышать, меня били и душили. Я была очень расстроена, но они не останавливались. Они продолжали снимать. На видео можно услышать, как я говорю: „Выключите грёбаную камеру“, — но они продолжают».
«Меня раньше никогда так не избивали. У меня навсегда остались шрамы на бедрах. Я на это согласилась, но я не осознавала, насколько жестким все это будет, до тех пор, пока не началась съёмка».
«Я не могла снять с себя одежду. Я могла только плакать. Меня окружили 20 мужчин, они ждали. Ни одна женщина не может сказать „нет“, когда её так окружают».
«За свою карьеру в порно я попадала в неотложное отделение больницы несколько раз. Были случаи, когда я начинала рыдать прямо во время съёмок, потому что боль от того, что со мной делали, была невыносимой».
«Один „ветеран“ порнографии, который снимался в порно уже более восьми лет, подцепил сифилис. После этого он подделал результаты своего теста и продолжил работать, прекрасно зная, что у него сифилис и он передавал его другим актерам».
Откуда же тогда взялись благополучные и довольные всем актёры из репортажей или с вручения AVN Awards — «порно-Оскара»? Те, кто не могут уйти из индустрии (а уйти из неё сложнее, чем из проституции, — фильмы остаются в Сети навсегда, ломая женщинам жизнь), зависят от создателей порнографии и не могут сказать правду. Часто женщины не позволяют себе даже думать, насколько всё плохо, — ведь тогда у них не будет сил в очередной раз выйти на съёмочную площадку.
Дайнс рассказывала, что многие из тех, кого она интервьюировала, говорили: «Если бы вы спросили меня об этом два года назад, я бы выдала вам наилучшую историю, какую вы только слышали, о том, как это замечательно и как это позволяет мне почувствовать свою власть. Всё это — дерьмо. Просто способ психологической защиты от насилия, которому тебя подвергают».
Порнография влияет на всех женщин
Мы привыкли думать, что порнография, как и проституция, — это личное, интимное дело женщины и её «клиента»: одна получает деньги, другой — удовольствие, третий — не встревай. Это одно из самых опасных заблуждений. Порнография оказывает колоссальное влияние на общество. Она фактически является едва ли не единственным источником информации о сексе, с которым сталкиваются подростки (особенно у нас, где против сексуального воспитания до сих пор активно протестуют депутаты, деятели РПЦ, да и многие родители). Порнография становится мерилом сексуальности, её примером и эталоном. Молодые мужчины сначала смотрят её, а потом идут к женщинам, будучи уверенными, что секс выглядит именно так.
Месяц назад в «Nordic Model Now!» было опубликовано интервью со Саймоном Хаггстромом — полицейским, возглавляющим Отдел по траффикингу полиции Швеции, и автором книги «Теневой закон: правдивая история борьбы шведского детектива с проституцией». По его словам, сегодня типичный акт в проституции — это воссоздание сценария конкретного порнофильма. Как вы думаете, почему мужчины отправляются за воплощением своих фантазий к проституированным женщинам? Ответ очевиден: им нужны те, которые не смогут отказаться. Джювел Барака (напоминаю, проданная сутенёрам в 11 лет) рассказывает, что именно после перехода в порнографию она поняла, как её «клиентам» приходит в голову то, что они с ней делают, — проституторы повторяли сюжеты и темы, подсмотренные в фильмах.
Порнография способствует росту сексуального насилия: исследования показывают, что она увеличивает сексуальную агрессию мужчин против женщин. Порнография поддерживает проституцию: чем больше мужчины смотрят порнофильмы, тем чаще они проституируют женщин. По словам Хаггстрома, когда полицейские просматривают содержимое компьютеров сексуальных преступников, они видят каждый раз одно и то же: порнографию, порнографию и еще раз порнографию.
Планируя писать эту колонку, я подписалась на несколько закрытых порнопабликов в соцсетях. Контент в них жуткий — помимо «банальных» изнасилований и видео с актрисами, которые выглядят как девочки (хвостики, брекеты, школьная форма), есть категория фильмов, которые заканчиваются убийством женщины. Предложения, посыпавшиеся в личку аккаунта, подписанного на группы, оказались не менее пугающим — например, написал мужчина, который ищет партнёршу для игр с удушениями. Я так и не решилась спросить, а уверен ли он, что не заиграется? И что будет, если никто не согласится добровольно, — не решит ли он, что можно и не предупреждать о своих вкусах?
Порно формирует стандарты для женщин — множатся курсы по технике «глубокой глотки» и «анальным оргазмам». То, что раньше было экзотикой, теперь обязательная программа для любой девушки, которая не хочет выглядеть ханжой. Я как-то прослушала вебинар для мужчин «Стань идеальным любовником»: удивительно, но большая часть времени была отведена не куннилингусу, а рассказам про то, как полезно для мужского здоровья доминирование и как оно нравится женщинам. Бестселлерами становятся плохо написанные книги про БДСМ, а фильмы, снятые по ним, собирают миллионы долларов. Порнография существует не где-то там, в отрыве от реального мира, — она меняет его здесь и сейчас.
Хаггстром предсказывает, что нас ждет мрачное будущее: скоро вырастет поколение мужчин, которые воспитаны на жестком порно, и ничего хорошего от этих людей ждать не приходится. Меня не удивляет нежелание тех, кто спасает детей, брать деньги у людей, которые разрушают этим детям жизнь, — в масштабах, за которыми не угонятся все благотворительные фонды вместе взятые. Меня удивляет, когда кто-то не понимает, что отказ иметь с продавцами порнографии дело — единственный верный выбор. И не только для фондов.
