Они думали, что это будет самый счастливый, самый важный год в их жизни. «С рождением ребенка все меняется, знаешь? Нам надо обязательно купить альбом и фотографировать каждый момент ее жизни с самого начала, как только родится, хорошо?» — спрашивала она. «Хорошо, конечно, хорошо, — отвечал Ане муж. — Все зафиксируем, ничего не упустим». И Аня смеялась: столько всего предстоит хорошего.
Теперь Аня сидит рядом со мной в кафе Онкологического центра на Каширке и снова рассказывает про этот фотоальбом, который она так и не сделала и который надо непременно заполнить фотографиями дочки к Новому году. «Первый год же самый важный. Все-все моменты, каждый шаг по месяцам».
И я понимаю, что этот альбом Аня делает в основном для себя. А как иначе, если пропустил почти шесть из девяти месяцев дочкиной жизни. Ну как «пропустил». Проболел. Лимфома Ходжкина.
Вероника появилась на свет в конце февраля. Аня выписалась с дочкой из роддома, а через неделю начала кашлять, все сильнее и сильнее. Потом поднялась температура. Она, конечно, старалась особо не обращать внимания — ну, заболела, простудилась в больнице, бывает. Сейчас главное — ребенок, главное — смотреть на нее, как она меняется каждый день, как смешно хмурит бровки, как чихает и гримасничает, как будто пытается общаться, какие у нее глаза — большие, глубокие, темные, — у новорожденных удивительные глаза. Когда тут болеть? Вызвала врача, тот прописал антибиотики, Аня начала их пить — вот и отлично.
Когда антибиотики не помогли, а высокая температура упрямо держалась и даже ползла вверх, вызвала врача еще раз. У Вероники как раз начались желудочные колики, и она почти не спала по ночам, так что Аня воспринимала свою болезнь как досадную помеху и очень надеялась, что уж в этот раз ей подберут нужное лекарство. Врач выписал еще один антибиотик и направил Аню на флюорографию, проверить легкие.
Когда Аня забирала результаты флюорографии у терапевта, она очень нервничала и спешила: опять плохо спали, девочка капризничала, плакала… Как они там с мужем? Она даже не сразу поняла, что говорит ей доктор:
— Что-что, какой результат? — переспросила она
А доктор посмотрел на нее и сказал:
— Присядьте.
— Неужели пневмония? — сказала Аня, а сама подумала еще: «Ну, если скажет, что воспаление легких, полежу в больнице немного и вылечусь, ничего страшного. Муж отпросится с работы на недельку, мама поможет, справимся».
— У вас опухоль в легких.
Потом были рентген легких, томография, ПЭТ КТ, биопсия и врачебная комиссия в родном Саратове, где живут Аня с мужем. Затем направление на лечение в Москву и шесть курсов химиотерапии.
Аня легла в больницу в июле, а теперь уже ноябрь. Небо серое, очень холодно и промозгло, как бывает в межсезонье, когда природа никак не решится на новый шаг — вперед, к зиме. Аня рассказывает, что теперь, после химиотерапии, ей тоже нужен новый шаг — лучевая терапия, и тогда рак уйдет навсегда, а она вернется домой к дочке и будет наверстывать упущенное. За все эти шесть месяцев у Ани получилось вырваться домой несколько раз. Сначала Вероника маму не узнавала, так как у Ани из-за химии выпали волосы, в следующий раз уже привыкла. А в последний ее визит домой, когда после пятого курса химиотерапии у Ани развился тромбоз вен и ее отправили домой подлечиться, было вообще чудесно. Аня пробыла с Вероникой целую неделю, и теперь та уверено говорит «мама», когда видит Аню на экране телефона во время разговора по скайпу.
«Я приеду, мы сядем и разложим в фотоальбоме по месяцам весь этот год», — говорит Аня. Когда резались зубки, когда впервые поползла, когда встала на ножки и, качаясь, сделала первый шаг. «Я приеду, и мы все разложим». Аня говорит очень убедительно, так, чтобы и мысли не допустить, что может быть иначе, что, например, из-за отсутствия в конце года квот на лучевую терапию ей не удастся выздороветь, вернуться домой и хотя бы по рассказам мужа и фотографиям пережить этот первый, самый удивительный год в жизни дочки. «Я приеду».
Помогите Ане, ей очень нужно вернуться домой.
Текст и фото: Мария Строганова
